Лирика, етить...

Утром из радиоприемника:

Всего хорошего!
Ведь это я тебя брошу -на!
Ведь это вовсе не сложно - на!
Как задолбала любовь - война!

Таким натужно-туалетным голосом с рыдательными интонациями. (Как поставить блюющий смайлик?) Так и вижу раздутый бюст, втиснутый в Прада и подтянутый к безупречному подбородку, а в перерывах между, не побоюсь этого слова, съемками шлепки по попке и одобрительное «Моя девочка!». Я не слишком стереотипна? Иногда кажется, что цензура "во имя благого дела, может стать благим делом". Мне, по сути, плевать на отечественную эстраду, но, ей-богу, не удивлюсь, если постороннему непредвзятому наблюдателю вдруг привидится, что мы живем в стране идиотов и олигофренов.
Мы страна, етить вашу, Пушкина и Достоевского! Или, на худой конец, Акунина и Довлатова. Ох, не хочу пускаться в напудренный пафос, просто порой накатывает легкое состояние «порвать на груди тельняшку».
Была бы рада поучаствовать в соц-культурной акции с каким-нибудь незамысловатым названием, например, «Донцовско-марининский шлак – фтопку!» Сотни, тысячи людей несут замызганные экземплярчики литературного аналога к огромному пионерскому костру, в него же летят дружественные теме диски (не важно, пиратские или оголограммленные)... можно даже пару ритуальных танцев изобразить. Нет, я понимаю, не будь плохого – не заметим хорошего. Но как говорил мой любимый философ современности Форест Гамп: «Дурак дураку рознь». Одно дело скоротать пару часов в дороге, совсем другое массовое проникновение в незрелые умы, по масштабности и глубине граничащее с понятием «преступление против нации». Слегка утрирую, но совсем слегка.
Люди, поглощающие тоннами замызганные книжонки за сорок рублей совершенно искренне считают, что это они делают нашу нацию «самой читающей». Страшно подумать. Вы только посмотрите на эти брошюрки! Затертые до дыр, иногда любовно обернутые в газетку, передаются из рук в руки, перечитываются, выставляются корешок к корешку на полочках согласно цветовой гамме. Брр! Не помню, когда я в последний раз видела в руках подростка «Пятнадцатилетнего капитана». А эти гламурные раздолбаи, наплодившие грязных мемуаров и светских испражнений. И ведь покупают! Разумеется, все не так плохо, и, скорее всего, пойдет на поправку. Но как?
Поэтому, когда вижу молоденькую студентку в смешной шапке, бахромистых кедах и с томиком Булгакова в руках, хочется заглянуть ей в глаза и благодарно улыбнуться.

Вредные советы

Если вам со мною надо
Очень срочно подружиться,
Вы кричите «Ну-ка, место!»
Да погромче, что есть мочи!
Чтобы я почла за счастье
Полежать у ваших ног.

Если вам зачем-то надо
Поразить меня в глубь сердца,
Вы достаньте и встряхните
Своим звонким кошельком.
А еще для пущей силы
Прихвастните-ка «девяткой».
Вот тогда я от восторга
Сразу стану вас лобзать!

Если я должна поверить
В то, что вы как есть не врете.
Вы клянитесь раз пятнадцать,
Сплюньте через два плеча,
Прокрутитесь вкруг под тенью
Трижды выжившего пня...
Ох и верить же я буду!
И в глаза с тоской смотреть.

Ну а если вам приспичит
Распалить во мне любовь.
Вы звоните (лучше ночью),
Пойте про бездонность моря
Моих светло-синих глаз.
Про волнистую пушистость
Моих солнечных кудрей.
И тогда до самой смерти
Буду вас боготворить!

Хех. Ничего серьезного (хотя, это не значит, что безосновательно), просто люблю этот «жанр» и настроение подходящее. Состояние ненавязчивого веселья.

Под шелест листьев

Никаких событий, одно состояние общей недосказанности. Сидючи одиноко в прохладной квартире с зашторенными наглухо черными окнами, можно о многом передумать. А можно ни о чем не думать, ни о ком не вспоминать. Раствориться вне времени и пространства. Там, где я есть, но никто об этом не знает. Иногда мне кажется, что я прозрачная. Не в смысле откровенная, а в смысле призрачная. Оказывается, бывает состояние «точки отсчета», когда нет ни прошлого, ни будущего, лишь ежесекундный проблеск. Мелькнет, как белая точка на кинопленке, и тут же забудется, не оставляя и следа в сознании. Ни грустно, ни весело, а впрочем, вполне комфортно. Во всяком случае, лучше, чем лежать без сна от рвущих на куски мыслей.
Нарочно не включаю никаких источников звука – слушаю звенящую тишину. Тишина шуршит почти так же, как колышутся на ветру листья старого дуба. Хорошо от нее, если уметь настоится на нужную волну. Я научилась.
Начала за чашкой чая с сигаретой читать «Колыбельную» Поланика. Дочитала до состояния заинтересованности, а продолжать жутко. Буду дозировать, авось, без рубца обойдется. Тут нужен устойчивый иммунитет, тогда яд только поспособствует укреплению духа.
Самое время подвести пунктирную линию. Почему нет? Я жалею, что не делала этого раньше, или делала, но редко, или часто, но в голове. Мы не отмеряем главы своего существования, не облекаем их в форму. (Гигабайты фотографий не при чем, я о внутреннем содержании). А потом забываем, как это было, какими мы были. И сравнить не с чем. Отсутствие статданных делает всякий анализ невозможным. Не все же складировать в и без того перегруженной и вечно подвисающей памяти. Пришло на ум слово «аутсорсинг». Именно.
Початый 27-ой год. В школе, когда учительница сокрушалась, как молод был Лермонтов, я искренне удивлялась: «Ничего себе молод!». Теперь-то я действительно понимаю, что поэт «свое пожил», ибо возраст для меня стал синонимом достигнутого, понятого, созданного, увиденного, ощутимого – в общем, всего того, чем определяется наша суть. Я едва ли намного старше подростка, и то лишь благодаря параметру «ощутимое» и самую малость «понятое». Все остальное пребывает в полу зачаточном состоянии, но отнюдь не безнадежно. Смею надеяться.
Так что имеем в сухом остатке? Детские страхи давно сменились обжитыми фобиями, с легкостью списываемых на изменения гормонального фона. Женская дружба существует. И точка. Без всяких доказательств – просто примите. Отдельные подклассы моральных принципов поддаются пересмотру, а то и вовсе упразднению. Пуще прежнего ненавижу вранье. Ненавижу себя, врущую время от времени, пусть и по мелочам. Не к лицу это. Интересно не столько новое, сколько развивающееся. Самоирония и чувство юмора способны решить большинство проблем. Мужики хоть и разные, но без труда поддаются классификации. Родители – это свято. Семья – это свято. Друзья – это необходимо. Дети – даст Небо, будут. Одиночество бывает добровольным.... Я могу продолжать и продолжать. Много всего пересмотрела. От прошлой системы ценностей, по сути, камня на камне не осталось. Разве что фундамент выжил, остальное исказилось (преобразилось) до неузнаваемости. Дышать стало проще. То, что серьезно заботило еще лет пять назад, сегодня и мысли не удостоится. Я стала проще. Научилась говорить «прости». Научилась принимать «прости». Призраки прошлого больше не преследуют. Стараюсь жить, как нравится, без оглядки, без авторитетов. Только те, к кому прислушаюсь, кому поверю, кто заденет за живое. На смену юношескому максимализму пришла умеренная толерантность. Бываю резкой, даже грубой, но редко и с единицами. И обязательно дам второй шанс, а то и третий – неслыханная щедрость, принимая во вниманию меня прежнюю. Не все же сразу. Теперь «бан» из моей истории могут заработать только самые упорные.
А сколько всего предстоит узнать! Есть ли предел у откровенности? Когда надо развернуться и уйти? Как консервировать интерес? Как избавиться от удушающего чувства вины? Как научиться не бояться неизбежного? Когда заканчиваются обстоятельства и начинается предательство? Где грань между мелочностью и практичностью?..
Кто знает хоть один ответ, прошу не беспокоить. Ибо только собственные ошибки (которые научилась любить) и дают верные ответы. Если нет, то познать не дано вовсе, как ни старайся, сколько литературы ни читай и умных людей ни слушай. Так со мной. Как у вас, не имею ни малейшего понятия. Поделитесь?
Вот такой сумбур. Не жалея свежего маникюра и лишнего часа сна.